Он прошел путь от простого деревенского паренька до министра иностранных дел СССР. Зарубежные коллеги звали его “мистер ноу”.
Героями своего времени часто становились политики. Особенно в советский период, когда международная обстановка была накалена до предела. Мир не раз оказывался на грани пропасти. Хорошо, что всегда находился кто-то, кто умел вовремя разрядить положение. Не раз спасителем человечества становился глава МИД СССР Андрей Громыко. Позже зарубежные коллеги назовут его дипломатом № 1 ХХ века.
Громыко отдал дипломатии 50 лет жизни, 27 из них был министром иностранных дел Советского государства. Трудолюбие он унаследовал от своей небогатой семьи. С 13 лет он был вынужден зарабатывать вместе с отцом: заготавливать и сплавлять лес.
После школы Андрей получил экономическое образование и планировал карьеру экономиста. Однако жизнь повернула иначе. В 1939-м году обновлялся штат Наркомата. Этот момент стал судьбоносным. От новых работников требовалось лишь маломальское владение иностранным языком и рабоче-крестьянское происхождение. Кандидатура Громыко подошла идеально. Образованный, «простоватый» парень с легким белорусским «говором» – эти качества понравились отделу кадров.
Андрея Андреевича назначили на должность посла Советского Союза в Вашингтоне. С первых рабочих дней он погрузился в круговорот жарких межгосударственных событий. Он участвовал в исторических переговорах в Ялте, Потсдаме и Сан-Франциско и оказался причастным к формированию устройства мира после войны. Дипломат вспоминал, что кипы документов и тысячи шифрограмм с переговоров могли бы достигнуть горы высотой с Монблан. Настолько тяжело было прийти к соглашениям и преодолеть заторы.
В личных воспоминаниях Андрея Андреевича есть трогательная история. Он вспоминал, что на переговорах в Ялте и Потсдаме случалось слышать голоса погибших на войне братьев – Федора и Алексея. Когда на конференциях предъявляли территориальные претензии Советскому Союзу, он слышал: «Не отдавай, Андрей, не отдавай. Это не твое, а наше».
Громыко стоял у истоков формирования ООН. Он подписал Устав организации. Тогда же началась его деятельность как министра иностранных дел и пришлась она на тяжелое время – пик «холодной войны». В Совете Безопасности Громыко жестко отстаивал интересы страны, не раз прибегая к праву вето. Серьезным испытанием в его работе стал Карибский кризис. Он приложил колоссальные силы и энергию, чтобы в кратчайшие сроки достигнуть компромисса.
Гомельские историки отмечают, что на экскурсиях для иностранных гостей, люди старшего возраста на фамилию Громыко откликаются «О! «Мистер Нет». В свое время Андрей Андреевич говорил: «Сколько я слышал на свои предложения в ответ – «ноу». Их было гораздо больше, чем мое – «нет».
Советский Союз выступал с большим количеством инициатив по мирному сосуществованию стран с разным устройством. И эта приставка «Мистер Нет» имеет ироничный подтекст. Считалось, что с Громыко невозможно работать: он все равно ответит «нет», как бы ты не аргументировал. Но это было не так. Просто кому-то был выгоден ярлык относительно Громыко. Для него самого поводом для радости и гордости были подписания документов и соглашений о запрете использования ядерного оружия.
СМИ Запада то нападали на советского дипломата, то восхваляли. Так, Громыко называли специалистом по ведению переговоров с большими способностями и искусным диалектиком с необычайно острым умом. Отмечали его вежливость и возвышение над человеческими слабостями.
В британской газете «Таймс» была написана такая фраза: «Он делает свои дела на уровне умопомрачительной компетентности». А госсекретарь США Генри Киссенджер вспоминал, что выходить на разговор с советским министром иностранных дел, не владея деталями проблемы, было равносильно самоубийству.
Если бы Андрей Андреевич Громыко не пошел в дипломатию, то стал бы превосходным экономистом. Достаточно лишь упомянуть о его книге «Экспансия доллара». Из трудов, которые он оставил по экономике, извлекать уроки можно и сегодня.